Отроковице, по Василию Великому, «не дерзкой быти на смех», а она у вас только и дела, что гогочет, «стыдением украшатися» надобно, а она язык мне высунула, «долу зрение имети» подобает, а она, ровно коза,
лупит глаза во все стороны…
Неточные совпадения
Сажай его, сажай!» И солдаты
лупят со всего размаха, искры сыплются из
глаз бедняка, он начинает кричать, а Жеребятников бежит за ним по фрунту и хохочет, хохочет, заливается, бока руками подпирает от смеха, распрямиться не может, так что даже жалко его под конец станет, сердешного.
«Отколупнет ли крендель» Градов-Соколов, закатит ли
глаза томная Рыбчинская, рявкнет ли Соловцов или, как в барабан,
лупит себя по груди Рощин-Инсаров, улыбнется ли, рублем подарит наивная Мартынова — на все отзыв от всей души, с шумом и грохотом.
— Каскеты медные теперь на персты надевают… Свинчатками
лупят, — говорил он жалобным, почти плачущим голосом… — Долбанет этак невзначай, искры из
глаз… Обеспамятеешь…
— Именно черт ее знает что: всякого сметья по лопате и от всех ворот поворот; а отцы этому делу вы. Да, да, нечего глаза-то на меня
лупить; вы не сорванцы, не мерзавцы, а добрые болтуны, неряхи словесные! Вы хуже негодяев, вреднее, потому что тех как познают, так в три шеи выпроводят, а вас еще жалеть будут.
Была у него сестра, — я у него видел ее портрет: стройная красавица с надменными
глазами, Леонид рассказывал, — прекрасная пианистка: «Бетховена вот как
лупит, Моцарта — фьюу!
Фукнули они за дверь. Один я, как клоп, на одеяле остался. Тоска-скука меня распирает. Спать не хотится, — днем я нахрапелся, аж
глаза набрякли. Под окном почетный караул: друг на дружку два гренадера буркулы
лупят, — грудь колесом, усы шваброй. Дежурный поручик на тихих носках взад-вперед перепархивает. Паркет блестит… По всем углам пачками свечи горят, — чисто, как на панихиде. То ли я царь, то ли скворец в клетке…